Academic literature on the topic 'Западная культура'

В статье рассмотрен вопрос искоренения из военной культуры ханты и ненцев Западной Сибири такого обычая, как ритуальный каннибализм. Анализ литературных источников показал, что ханты прекратили его применять в первой половине XVII века, а ненцы – не ранее середины XVIII века. Отмирание этого обычая связано с введением Русским государством ясачной политики на территории Западной Сибири и объявлением зачинщиков междоусобиц государевыми изменниками. Эта мера, а также строительство острогов и начатая христианизация позволили установить относительный мир в северных районах Западной Сибири. военная культура, военно-ритуальный каннибализм, эпос, богатырь, ханты, ненцы, ясак, воевода, Западная Сибирь, Русское государство

В статье анализируются категории «Небо» и «Дао» как два типа понимания Бога во вьетнамской культуре. Эти формы мышления и верований на протяжении веков оказывали существенное влияние на вьетнамское религиозно-философское сознание. В статье проведен анализ концепции Неба как основы для «диалога» между протестантизмом и многокультурными и многоконфессиональными духовными традициями Вьетнама. Отмечается, что осмысление Бога-Неба сформировалось в процессе принятия, выбора различных идей вьетнамским религиозным сознанием. Это показывает, что на духовную жизнь вьетнамцев влияла западная культура, элементы которой перерабатывались и принимали своеобразную форму, отражающую специфику вьетнамской культуры.

В статье на основе документальных этнографических источников рубежа ХIХ-ХХ вв. реконструируется цикл календарных праздников и обрядов этого периода, сложившихся на одном из уральских заводов — Добрянском (западная часть Пермской губ.). На примере ритуалов встреча птиц кашке-плишке, проводы воды — «провожание Камы», Сергиев день, Троица и др. рассматриваются общие черты, особенности и закономерности развития и функционирования календарных праздников и обрядов в заводских поселениях Урала. В праздничной культуре таких поселений зафиксированы формирование особого производственного календаря и его связь с основными хозяйственными и праздничными циклами, становление на частных заводах особых «корпоративных» праздников, приуроченных к именинам владельца; сохранение архаичных форм традиционной обрядности, развитие календарной обрядности в направлении усиления досуговых форм, вымывание из многих ритуалов сакрального смысла, а также многослойность календарных традиций, активное усвоение и распространение новых, городских форм праздничной культуры. Прослежено, что праздничная культура заводских поселений занимала промежуточное место между сельскими крестьянскими и городскими формами народного календаря. Каждая из особенностей календарной обрядности заводских поселений рассмотрена на этнографических примерах того или иного праздничного цикла. Выявленные особенности позволяют сделать вывод о бытовании в заводских поселениях Урала особых форм традиционной культуры с уникальной спецификой.

В статье коротко охарактеризованы основные направления исследований Института археологии Крыма РАН, связанные с изучением тюркских культур эпохи средневековья, фиксируемых на Крымском полуострове. Хронологические рамки широки и охватывают период праболгарской тюркской салтово-маяцкой культуры (конец VII – начало Х в.), время пребывания Таврики в составе улуса Золотой Орды (последняя треть XIII – первая половина XV в.) и материальную культуру Крымского ханства (XV – конец XVIII в.). Во всех этих трех периодах выделены проблемы, связанные с особенностями исторической топографии археологических памятников, составе и функциональном назначении разнообразных построек, специфике набора артефактов, экономическим и торговым связям указанных тюркских культур на территории полуострова. Эти проблемы во многом связаны с влиянием христианской Византийской империи и стран Западной Европы, прежде всего, Генуи. Основываясь на этом, тюркская культура Таврики, особенно в хазарский и золотоордынский периоды, представляла собой уникальный сплав восточных и западных черт и неповторимый религиозный синкретизм и веротерпимость. Они проявились и в исторической топографии, и в архитектуре, и в других составляющих материальной культуры.

В октябре 2024 г. научное сообщество отмечает 70-летний юбилей крупного ученого и организатора науки А.А. Выборнова. Особое значение в его творчестве имеют проблемы неолита. В этой связи вопросы раннего неолита Западной Сибири представляют для будущего юбиляра несомненный интерес. Барабинская ранненеолитическая культура выделена сравнительно недавно, однако привлекает постоянное внимание специалистов. Настоящая работа посвящена отдельным проблемам культуры, которые находятся в стадии разработки. Полученная серия радиоуглеродных дат позволяет датировать культуру в пределах конца VIII – начала VI тыс. до н.э., в настоящее время ведется разработка ее периодизации. Особой спецификой культуры является своеобразная по технологии и морфологии плоскодонная глиняная посуда. Представительный каменный инвентарь культуры характеризуется пластинчатой техникой исполнения, корнями уходящей в период верхнего палеолита. Для Барабинской культуры характерно широкое использование кости, из которой выполнялись характерные исключительно для данной культуры изделия, и вкладышевых орудий. Особенностью культуры является наличие на поселениях специальных ям для квашения рыбы, содержащих ритуальные приклады в виде различных животных или их частей. Культура представляется автохтонной, однако отчетливо фиксируется ее западные, юго-западные связи.

Тюркский мир на протяжении длительной истории являлась уникальным местом, где зарождались и развивались мощнейшие культуры и цивилизации, оказавшее огромное влияние и воздействие на ход, и развитие мировой истории, культуры и цивилизации. Его влияние было обусловлено тем, что Тюркский мир, будучи географически расположенный в центральной части евразийского континента, всегда был связующим мостом между двумя великими культурами Востока и Запада. И то, что это месторасположение тюрков, с одной стороны вполне закономерно обуславливало, неизбежное влияние и воздействие этих великих культур на тюркскую, что естественно приводило к усвоению и заимствование некоторых элементов этих культур, а, с другой, и тюрки имели свою, и достаточно высокую для своего времени культуру и цивилизацию. Более того, их культура, как показывают объективные не зашоренные различными центризмами исследования, оказывала огромное влияние и воздействие на соседние, часто задавая, по мнению многих выдающихся ученых, стартовые условия для развития соседних цивилизаций, в частности, на российскую и европейскую.

The relevance of the topic is due to the need for the head of the Russian branch of a cross-cultural company to make decisions on the implementation of the best way to manage personnel: the optimal leadership model, the correct incentive schemes for employees, an adequate reporting system and performance monitoring, helping to form and maintain an effective work team capable of fulfilling the tasks set. The purpose of the thesis is to identify the features of the adaptation of the values of corporate cultures of Western companies to their Russian divisions in order to improve the personnel management system. The main results of the work are as follows. Most European models of building organizational culture are being introduced and adapted in Russia quite successfully, provided that the company has selected personnel with a certain European mentality and psychological characteristics. When developing managerial decisions, the manager should take into account the peculiarities of the Russian mentality and, above all, the tendency to collectivism and erosion of personal responsibility, as well as a high degree of emotional closeness of employees, when personal personal qualities are sometimes put at the expense of business qualities.<br>Актуальность темы обусловлена необходимостью принятия руководителем российского филиала кросс-культурной компании решений о реализации наилучшего способа управления персоналом: оптимальной модели руководства, корректных схем стимулирования сотрудников, адекватной системы отчетности и контроля результатов, помогающих формировать и поддерживать эффективную рабочую команду, способную обеспечить выполнение поставленных задач. Цель диссертации – определить особенности адаптации ценностей корпоративных культур западных компаний в их российские подразделения с целью совершенствования системы управления персоналом. Основными результатами работы являются следующие. Большинство европейских моделей построения организационной культуры внедряются и адаптируются в России вполне успешно при условии, что в компанию подобран персонал с определенной европейской ментальностью и психологическими особенностями. При разработке управленческих решений руководителю следует учитывать особенности российского менталитета и в первую очередь склонность к коллективизму и размывание личной ответственности, а также высокую степень эмоциональной близости сотрудников, когда на первое место ставятся личные человеческие качества порой в ущерб качествам деловым.

То, что этно- и культурно-генетические процессы на Южном Урале, начиная с эпохи глубокой древности, определялись миграционными процессами - факт сейчас непреложный. Так же, как хорошо обозначаются и направления миграционных потоков в регион - степная Евразия, Западная Сибирь, Волго-Вятско-Ветлужский район. Приполярная зона долгое время не рассматривалась в качестве исходного района миграции на Южный Урал. Хотя еще в середине прошлого столетия исследователи археологии Прикамья предполагали наличие культурных контактов носителей прикамской ананьинской культуры (сейчас это «ананьинская культура шнуровой керамики» - АКШК) с племенами Восточноевропейского севера (О.Н. Бадер, В.А. Оборин). Позже, уже в 1960-е годы, все увереннее стали звучать тезисы о зауральско-западносибирском этнокультурном влиянии на процесс этногенеза носителей ерзовской культуры эпохи финальной бронзы в Прикамье, считавшейся тогда одним из основных компонентов в формировании АКШК (В.П. Денисов, В.Ф. Генинг, Н.И. Совцова, А.Д. Вечтомов), а также было высказано предположение и об участии носителей лебяжской культуры Печорского Приполярья в формировании ранней АКШК (В.Е. Лузгин). Наконец, уже в текущем столетии, по мере расширения источниковой базы по культурам эпохи поздней бронзы и раннего железного века Прикамья и Предуралья и по результатам сравнительно-типологического анализа керамики ранней АКШК с керамикой культур указанного периода Волго-Камья В.Н. Марков приходит к выводу о том, что истоки этой керамики следует искать в северных районах Среднего Урала. Таким образом, для Прикамья и Предуралья обозначаются два маршрута миграционных потоков - с востока из-за Урала и с севера из Приполярного Предуралья. В контексте физико-географических условий Уральского хребта второй маршрут представляется более предпочтительным даже с учетом таких фактов, как наличие зауральских материалов на памятниках горнолесных районов Южного Урала, Предуралья и Прикамья, начиная с формирования межовской культуры на основе черкаскульской культуры, носители которой мигрировали в Предуралье в эпоху поздней бронзы, и кончая присутствием керамики гамаюнского и иткульского типов на поселениях эпохи раннего железного века Прикамья. Прямой путь через горы по рекам, берущим начало в Уральских горах - Печоре, Вишере, Чусовой, Аю и Юрюзани, Уфе - не представляется вероятным по причине их непригодности для любого судоходства в верховьях и сложности любого сплава в среднем и нижнем течении (Чусовая, Ай, Юрюзань). Аналогично река Белая в ее верхнем течении - мелкая и быстрая вода, текущая по узкому каньону. Теперь посмотрим, где Уральский горный хребет удобнее всего пересекать по суше. На севере - это долина между горами Мореиз и Оченыр в основании Югорского полуострова в Приполярном Урале. В археологическом плане - это район распространения памятников атаманюрской, коршаковской и лебяжской культур позднего бронзового века. По мнению исследователей, часть носителей этих культур (коршаковской, атаманюрской) своим происхождением была связана с племенами севера Зауралья и Западной Сибири. Примерно в 600-650 км южнее прослеживается удобный проход через Уральский хребет по долине р. Шугор - левого притока Печоры. Это по природно-ландшафтному районированию - граница между Приполярным и Северным Уралом. Именно между этими двумя проходами и локализуются по берегам р. Печоры памятники указанных выше культур. Северный, Средний и Южный Урал с их понижающимися по высоте хребтами, но расширяющимися с востока на запад горными полосами таких проходов не имеют. Река Чусовая - «река теснин» - таким проходом быть не могла, поскольку и в более поздние времена большого судоходства была опасна для любого сплава. Конец II тыс. до н.э. - это пик гумидизации северной зоны Восточной Европы: повышенная влажность, сопровождавшаяся понижением среднегодовой температуры воздуха и смещением северной границы лесов на юг. Вместе с ней в южном направлении мигрируют и носители лебяжской культуры. В Прикамье северные мигранты внедряются в местную среду носителей ерзовской культуры, результатом этой интеграции явилось формирование ранней АКШК со сложно-шнуровой керамикой. Дальнейшее продвижение «ранних ананьинцев» (потомков ерзовско-лебяжского населения Средней Камы) вниз по Каме было остановлено в районе устья р.Белой встречной миграцией постмаклашеевских (раннекара-абызских) групп и носителей вятско-ветлужского ананьина с ямочно-гребенчатой керамикой (потомки носителей ахмыловской культуры). Таким образом, движение приполярной миграции вдоль западных склонов Уральского хребта в первой половине I тыс. до н.э. в низовьях р. Белой прекратилось.

Данные о чужъяёльской культуре на крайнем северо-востоке Европы (нынешние территории Республики Коми и Ненецкого автономного округа, далее КСВЕ) впервые в 1986 г. опубликовал В.С. Стоколос. Но история изучения ее памятников начинается еще в начале 1960-х гг. Тогда Г.М. Буров и Л.П. Хлобыстин одновременно выделяют своеобразные типы керамической посуды из разновременных отложений поселений вблизи оз. Синдор (Буров, 1961; 1967; 1986) и сборов подъемного материала на стоянке Ортинская (Пядышев, Хлобыстин, 1962; Хлобыстин, 1973; Лашук, Хлобыстин, 1986). На такой зыбкой основе они определили синдорскую и ортинскую культуры эпохи бронзы II тыс. до н.э. Их происхождение на КСВЕ исследователи связывали с источниками, представленными материалами памятников Чэстыйяг и Сартынья I (Нижняя Обь). Г.М. Буров дополнил эти аналогии керамикой поселений Федоровское и Умиление (долина р. Волги, Костромская обл.) и в некоторых работах писал даже о галичско-синдорской культурной общности (1986). В.С. Стоколос полагал, что чужъяёльская культура существовала во втор. пол. IV - нач. II тыс. до н.э., в финальном неолите и энеолите с тремя периодами в развитии (Стоколос, 1986; 1988; 1997). Предложенные Г.М. Буровым и Л.П. Хлобыстиным идеи о связях с Нижней Обью он дополнил другими аналогиями, в частности комплексами верхневолжской и камской культур. За сильное удревнение и объединение в рамках одной культуры разнородной керамики его критиковали Г.М. Буров (1992) и Л.Л. Косинская (1997), но сопоставимых по уровню обобщения и систематизации исследований до настоящего времени так никто и не предложил. Для этого нужна полная ревизия источников, их анализ и интерпретация с учетом новейших данных по неолиту и энеолиту Северной Евразии. Именно такую работу инициировал автор. Исследования 2014-2020 гг. комплексов Ваднюр 1/5, -1/7А на р. Вычегде (Карманов, 2017; 2020) и Мучкас (жилище № 1) на р. Мезени (раскопки А.Л. Белицкой при участии автора) позволили получить новые данные. В прошлом исследователи вынужденно ограничивали круг привлекаемых источников исключительно керамикой. Сейчас определено, что специфика чужъяёльской культуры не только в разнообразной сравнительно сложно украшенной посуде. Ее другие признаки: использование для вентиляции и отопления жилого пространства горизонтальных каналов, выходящих за пределы постройки и входящими в общую систему с очагами внутри нее; неинтенсивное конкретно-ситуационное расщепление кремня; сравнительно высокая доля орудий, прежде всего абразивных инструментов из некремневых пород. Убедительные серии 14С дат упомянутых комплексов позволяют пока отнести их бытование к IV - перв. пол. III тыс. до н.э. Но полученная информация рождает проблему поиска истоков традиций чужъяёльской культуры. В настоящее время таковые могут быть выявлены не только в культурах неолита и энеолита Западной Сибири, но и Кольского полуострова, а некоторые могут рассматриваться как автохтонные.

В статье речь идет о необходимости создания виртуального Музея Славянских Культур, потребность в котором в наше время все убыстряющейся цифровизации различных сфер жизни представляется очевидной. Размещенные в нем материалы о культурах южных, восточных и западных славян от древности до наших дней предполагается размещать на веб-сайтах не только на русском, но и на английском языке — самом распространенном языке в мире, которым в большей или меньшей степени владеют 1,5 млрд. человек. Последнее позволит осуществить прорыв в распространении знаний о культурах славян в инославянской среде. Экспозиция в таком музее не будет дублировать материалы, имеющиеся в многочисленных специализированных энциклопедиях, справочниках и Википедии. Статьи для Музея будут созданы лучшими специалистами, которые сумеют выстроить точный культурный ландшафт славянского мира, не загружая сознание посетителей второстепенными и ненужными им фактами. Автор предлагает оптимальную, по его мнению, трехчастную структуру музейных статей, которые в сопровождении визуальных материалов будут способны удовлетворить самые разнообразные интересы и вкусы посетителей создаваемого Музея.

Необычные для средневековых жителей стран Западной Европы особенности традиционной культуры коренных народов севера Сибири - способы передвижения, некоторые виды хозяйственных занятий, даже непривычный внешний облик и одежда - нашли свое отражение в сочинениях европейских авторов. Некоторые из них сами не были на территории Западной Сибири и узнавали об особенностях культуры сибирских народов со слов русских людей. В ХХ в. информативные сведения западноевропейских авторов были введены в научный оборот М.П. Алексеевым. В докладе приведены сведения о некоторых характерных особенностях культур северных сибирских народов, которые стали известны европейцам в XV-XVI веках. В их числе содержатся некоторые фантастические сведения о сибирских землях и населяющих их народах. В начале XV в. на территории Сибири побывал в составе войска хана Едигея баварский ландскнехт Иоганн Шильтбергер. В своем сочинении он первым из европейцев упомянул о Сибири и ее жителях. По его сообщению, сибирские «дикие люди» проживают в горах отдельными семьями и питаются травой, подобно диким животным. В своем сочинении он упомянул о ездовых собаках. Вероятнее всего, самому И. Шильтбергеру не пришлось побывать в таежных районах и встретиться с такими «дикими людьми», он мог узнать о них от приезжих купцов. В сочинении Ульриха Рихенталя упоминается о том, что жители сибирских земель охотятся на соболей, добывают пушнину. В сочинении этого автора сообщается о том, что сибирские народы поклоняются местному языческому божеству «Золотой старой бабе». Некоторые изображения этой статуи, полученные из сочинений средневековых авторов, приведены в книге М.П. Алексеева. В XVI в. Сигизмунд Герберштейн в своем сочинении упомянул о реках Оби и Иртыше, крепостях Ером и Тюмень, «превеликом множестве мехов» и совершении «немого торга». Он упомянул о языческом божестве - «Золотой бабе», а также некоторые фантастические сведения о сибирских жителях, которые, возможно, сочинялись приезжими купцами для того, чтобы отпугнуть потенциальных конкурентов в торговле. К XVI в. относятся также записки о Сибири Д. Принтца и Г. Штадена. Судя по приведенным сведениям, уже в течение исторического периода XV-XVI вв. некоторые европейцы довольно активно интересовались возможностями развития пушной торговли с народами, населявшими северные районы Западной Сибири, Центральной и Восточной Азии и Северной Америки, куда можно было добраться через сибирские земли.

Традиция этнографических и этноисторических исследований североевразийских оленеводческих сообществ сложилась давно, что позволило этноархеологам получить более глубокое понимание процессов формирования древних культур охотников-рыболовов и оленеводов Сибири. Однако до недавнего времени сообщества, населявшие таежную зону Западной Сибири, оставались периферийными для этих исследований, несмотря на то, что некоторые группы населения до сих пор занимаются оленеводством на этой территории. В тундре северный олень служит основным ресурсом жизнеобеспечения для кочевого оленеводства, при этом в бореальных условиях олень представляет собой важный ресурс в качестве объекта охоты и, в то же время, в одомашненном виде выполняет функцию основного транспортного средства. Роль оленя в тайге тесно переплетена с другими аспектами кочевого сосуществования людей и животных. Влияние замкнутого лесного ландшафта, в противоположность обширным пространствам тундры, на формирование религиозных систем, использование природных ресурсов, таких как птица и рыба, а также особенности организации оленеводства, остается в значительной степени неизученным. Каково влияние леса на взаимоотношения человека и животных Как выпас оленей влияет на проживание в лесу, сезонность и мобильность Какова роль других видов животных в отношениях человека с оленями и лесом Сохранившиеся практики современных групп охотников-рыболовов-оленеводов могут служить аналогиями для прояснения этих вопросов и предоставить дополнительную информацию о процессах формирования археологических культур в бореальной зоне. В докладе рассматриваются взаимосвязи бореальной экологии и взаимодействия человека и животных в субарктической зоне Западной Сибири, а также проводится сопоставление этнографических и этноархеологических данных из тундрового и таежного контекстов. С учетом богатой ресурсной базы и природных условий формирования архитектуры организации оленеводства и отгонного животноводства мы стремимся продемонстрировать, как сезонность и биоразнообразие бореальных экосистем взаимно формируют культуры охотников-рыболовов и приводят к построению конкретных стратегий выживания. При оценке механизмов жизнеобеспечения в лесной зоне мы можем установить видимые и невидимые следы этих воздействий в археологических материалах, что способствует более глубокому пониманию существования сообществ охотников-рыболовов-оленеводов в прошлом и настоящем.

В Печорском крае в начале 1990-х гг. были проведены раскопки поселений ананьинского и гляденовского времени у д. Сынянырд на р. Усе, поселения Корольки II на Средней Печоре. Однако наиболее значимым событием стало открытие и исследование Шиховского могильника раннего железного века в окрестностях Усть-Цильмы, раскопки которого продолжались с перерывами с 1993 по 2011 г. Еще один погребальный памятник первой половины I тыс. н.э., могильник на оз. Пожемты, выявлен в начале 2000-х гг. у д. Адзьва на р. Усе. Изучение указанных могильников впервые позволяет охарактеризовать погребальный обряд населения Печорского Приполярья в середине I тыс. до н.э. - первой половине - середине I тыс. н.э. В 2012-2014 гг. Т.Ю. Туркиной были возобновлены полевые исследования на территории Бичевницкого АМР. В результате раскопок получены дополнительные данные для характеристики поселения Бичевник I, где помимо керамики найдены датирующие вещи. В ходе раскопок поселения Бичевник 5 получен выразительный керамический комплекс, характеризующий культурные связи населения Печорского края с Западной Сибирью. В 2020 г. экспедицией под руководством Т.Ю. Туркиной на поселении Топыд-Нюр II впервые изучена прямоугольная слабо углубленная постройка площадью около 30 квадратных метров, относящаяся, судя по имеющимся данным, к культурному типу чаркабож. В ходе исследований поселений Мыелдино и Себъяг I в бассейне Верхней Вычегды получены керамические комплексы ерзовского и маклашеевского облика, типа поселения Заюрчим VI, что свидетельствует об участии прикамского населения в развитии культур эпохи раннего железа в Вычегодском, что крайне важно для характеристики их генезиса. В результате изучения технологии глиняной посуды древностей раннего железного века в бассейне р. Вымь Ю.В. Паршуковым получены данные, свидетельствующие об общности навыков отбора исходного сырья у населения лебяжской культуры и культурных типов Ласта и Перный. Сравнение керамического комплекса поселения-святилища Мыелдино с глиняной посудой памятников бассейна р. Вычегды и керамикой поселения Перный на Печоре позволило высказать предположение о локальном своеобразии вычегодских памятников позднеананьинского времени. Материалы культурно-хронологического комплекса первой половины - середины I тыс. н.э. поселения Мыелдино позволили выделить новый тип памятников - поселение-святилище. Новые дополнительные материалы, характеризующие структуру поселений гляденовского времени, получены в ходе раскопок поселения Себъяг I. Исследования последних лет впервые позволили приступить к разработке хронологии и периодизации памятников раннего железного века на основе датирования закрытых комплексов, радиоуглеродных датировок. В результате существенным образом уточнена схема культурно-хронологического развития древностей первой половины - середины I тыс. н.э. в бассейне р. Печоры и в Большеземельской тундре.

В статье рассматривается топоним Бараба, встречающийся на территории Юго-Западной Сибири, Центрального и Южного Казахстана. Автор показывает неслучайность и связанность между собой названий этих, находящихся на значительном расстоянии друг от друга, местностей. Он приходит к выводу, что Барап - древнее понятие, означающее переход от степной территории к глухим лесам, которое стало базовым по отношению к лесостепным участкам на всем протяжении Меридионального пути между севером и югом в кочевых культурах.

Уже почти 100 лет, со времени работ А. Нуммедаля (Nummedal, 1929) исследователи не сомневаются в заселении северо-западных арктических территорий не позднее рубежа плейстоцен-голоцен (около 12 тысяч лет назад). Первые поселенцы проникают в Фенноскандию, на полуостров Сконе южной Швеции, в самом конце плейстоцена с территории северогерманской низменности. Поступательному, сравнительно быстрому продвижению на север вдоль узкой полоски норвежского побережья способствовали ускоренное освобождение этих участков от ледника под действием уже «греющего» Гольфстрима и использование водного (морского) транспорта, что косвенно подтверждается очень ранним заселением удаленных островов в незамерзающих водах Северного, Норвежского и Баренцева морей. Благодаря всем этим факторам северные первопроходцы уже в бореальный период (не позднее 10 000 лет назад) достигли арктического побережья Фенноскандии (Шумкин 1986, 15-33; Шумкин 1993). Судя по расположению памятников, основой существования первопроходцев были морское собирательство и охота в прибрежной зоне, на литоралях, дополняемые охотой на сухопутных животных. Орудия изготавливались в основном из местного кварца и окремненных пород. Кроме чумов использовались небольшие слабо углубленные жилища. Не вызывает сомнений, что в это время люди использовали лодки, поскольку есть стоянки на островах, удаленных на значительное расстояние от материка в незамерзающих морях (Shumkin 1992: 146-150). Небольшие мезолитические коллективы морских собирателей и рыболовов, попав в экстремальные условия, оказались в изолированном положении, сопровождавшемся стагнацией и даже деградацией материальной культуры, но, тем не менее, сохранили древние мировоззренческие традиции, о чем свидетельствуют крупномасштабные, выполненные методом «прошлифовки» линий, петроглифы этого времени и несколько более поздние писаницы. Мезолитические памятники Лапландии большинство специалистов традиционно связывает с культурой комса. Открытие в 2002 г. в 60 км от побережья Баренцева моря и раскопки (Rankama T., Kankanpaa J. 2014: 147-159) мезолитической стоянки Суяла (Финляндия) с пластинчатой индустрией позволило финским археологам выдвинуть предположение о второй, более поздней волне заселения этой арктической территории, теперь уже через Финляндию и Карелию. Эта гипотеза - продвижение на север населения бутовской традиции - требует серьезного анализа и подтверждения. Но и даже в таком случае это не может опровергнуть европейскую «прародину» первых поселенцев, а двухкомпонентность материальной культуры комса была убедительно установлена археологом П. Вудманом еще в конце прошлого века (Woodman, 1993). Определенное, более ускоренное развитие начинается с благоприятными изменениями климатических условий (атлантический оптимум), позволившее к началу неолита (около 6,5 тыс. лет назад) заселить практически все регионы Северной Фенноскандии. Постепенно осваиваются новые виды и источники сырья (сланец, шифер), что способствует совершенствованию техники обработки и производству новых типов орудий. Начинается широкое применение шлифованных изделий из сланца, налаживаются контакты с более южным населением, от которого заимствуются навыки керамического производства. Все более существенными становятся признаки начала активного морского зверобойного промысла. Эти изменения оказывали, наряду с природными и социальными факторами, значительное стабилизирующее воздействие на местные популяции. Наметившиеся тенденции аккумулируются в эпоху раннего металла (4-2,5 тыс. лет назад), когда на побережье Северной Фенноскандии складывается яркая культура (Грессбаккен) морских охотников и рыболовов. Возникают многочисленные постоянные поселения с десятками долговременных жилищ, расположенных вплотную к древней береговой линии. Для этого периода (конец неолита и эпоха раннего металла) известны поселения, на которых сохранилась органика. Помимо каменных присутствуют костяные и роговые орудия, гарпуны (в том числе поворотные), остроги, рыболовные крючки, кинжалы, наконечники стрел и изделия неутилитарного назначения. Среди кухонных отбросов до 90% - кости морских животных (тюленей, моржей, китообразных). Немало костей морских рыб семейства тресковых. Долговременные углубленные зимние жилища этого периода представляли собой довольно сложные сооружения, в которых могли проживать 10-20 человек. Таким образом, население северной окраины Европы, начиная с эпохи мезолита, постепенно вырабатывает комплекс культурных адаптаций, позволяющий в рамках присваивающего хозяйства вести оседлый образ жизни в суровых арктических условиях. Выбор мест обитания (кромка морского побережья), фаунистические материалы (преобладание морских млекопитающих), орудийные комплексы (гарпуны, в том числе поворотные, крупные рыболовные крючки, грузила, якоря) и объекты духовной культуры (сюжеты петроглифов) определенно свидетельствуют о сложившейся специализированной культуре охотников на морского зверя. Учитывая обилие природных ресурсов региона и довольно высокий уровень материальной культуры, можно считать выбранную адаптационную модель очень удачной, на тот момент позволяющей населению устойчиво «процветать» и развиваться в данном арктическом окружении. Необходимость объединения крупных устойчивых коллективов для результативной морской охоты приводит к появлению внушительных по размерам углубленных жилищ. Умение изготавливать деревянные лодки документально подтверждается присутствием лодок в многочисленных сюжетах петроглифов Канозера (Колпаков, Шумкин, 2012). Все это, а также наличие специализированных эффективных орудий морского промысла (особенно поворотные гарпуны) обеспечивало постоянный достаток, даже изобилие продуктов жизнеобеспечения охотникам на морского зверя (Shumkin, 1992: 146-150). Если рассматривать проблему с точки зрения исторических реконструкций по археологическим данным, то не вызывает сомнений, что с мезолита на этой территории идет непрерывное развитие местной адаптационной модели древними коллективами. Таким образом, возможность крупных миграций в Северную Фенноскандию после первоначального заселения выглядит маловероятной. Правда, некоторые эпохальные инновации (внедрение керамики, металл) приходят с южных территорий, но это можно объяснить заимствованиями. Особое место в археологии Лапландии занимает уникальный для всей Евразийской Арктики эпохи раннего металла (середина II тыс. до н.э.) Кольский Оленеостровский могильник на Большом Оленьем острове в Кольском заливе Баренцева моря (далее - КОМ). Немногочисленные другие находки погребений этого времени ничего не могут добавить к выводам, имеющим своим источником этот могильник, обладающий редчайшей для Севера сохранностью органических материалов, которая вызвана тем, что погребения были совершены в песчаном грунте с обильной примесью морских раковин и еще в древности перекрыты слоем торфа (Колпаков, Мурашкин, Хартанович, Шумкин, 2019). Во многих наших работах (Шумкин 1990, Shumkin 1990, 2000, и др.) неоднократно уже приводились и акцентировались археологические свидетельства возможного проникновения около 4 тысяч лет назад крайне малочисленных групп пришельцев, скорее всего восточного происхождения, которые, как нам казалось, не могли серьезно повлиять на достаточно развитые сообщества «лапландцев», тем более изменить их облик, быт и традиции. Они должны были быстро ассимилироваться, оставив единичные следы в культуре, возможно в генофонде. Наши предположения основываются на единовременности появления и неутилитарном проявлении таких модификаций, как: 1) присутствие на некоторых памятниках (от Большеземельской тундры до Северной Финляндии, но, особенно важно, что в том числе и в КОМ) фрагментов т.н. «вафельной» керамики близкой сосудам ымыяхтахской культуры (Федосеева 1980), которая выглядит инородной и не имеет местного типологического развития; 2) новые сакральные представления, в частности единичные инновации в наскальном творчестве; 3) отдельные элементы «шаманской» атрибутики у местных колдунов - нойдов. Все это следствие, скорее, не заимствований или конвергенции, а результаты непосредственного присутствия «носителей новшеств» на древней земле Северной Фенноскандии (Shumkin 1990). Но оказывается, все могло быть более «серьезно», как аргументировано показывают новые данные. На результаты недавнего полногеномного анализа нескольких образцов из КОМ, выполненного на фоне широкого круга сравнительных генетических данных практически по всему населению Евразийского континента, вероятно, необходимо обратить внимание еще раз. Так, палеогенетики делают вывод о том, что… 3500-летние древние индивидумы из Большого Оленьего представляют самую высокую долю сибирских нганасанских предков, наблюдаемых в этом регионе…, и …значительный компонент, связанный с нганасанами, у жителей «Большого» с Кольского полуострова обеспечивает самые ранние прямые генетические доказательства восточной миграции в этот регион… (Lamnidis, Majander et al., 2018, p. 8). Поясним, что современные нганасаны подразумеваются здесь, конечно, не как прямые «носители» древних генов из Сибири на Кольский полуостров. А выступают скорее как наиболее «яркие» современные представители крайне специфического антропологического комплекса, распространенного на Крайнем Севере Сибири в настоящее время. Весьма вероятно, что население с подобным комплексом заселяло огромные ее территории в древности. Об этом свидетельствует и выявленная генетическая близость нганасан и юкагиров, проживающих сейчас на весьма отдаленных территориях (Таймыр и Восточная Сибирь соответственно), но и в то же время населяющих регион распространения в древности культур ымыяхтахской археологической общности. При сравнительном изучении материалов по современным саамам и древним жителям Кольского п-ова методами краниологии, одонтологии, палеогенетики выясняется, что между ними нет непосредственной связи. Результаты единодушно указывают на максимальную близость древних «оленеостровцев» (КОМ) к современным манси, а по генетическим маркерам неожиданно - и к юкагирам, проживающих сейчас в Восточной Сибири. К погребенным в КОМ по данным палеогенетики также близки селькупы и эвены (Lamnidis, Majander et al., 2018; Колпаков, Мурашкин, Хартанович, Шумкин, 2019). Данные одонтологии свидетельствуют о сходстве «оленеостовцев» по признакам зубной системы к материалам из памятников ымыяхтахского типа в Сибири. Таким образом, археологические, антропологические, палеогенетические данные дают основания аргументированно говорить о возможности проникновения в Арктической зоне Евразии сибирского населения далеко на запад.

В статье рассказывается о древнейшей восточнославянской датированной рукописи: Остромировом Евангелии 1056–1057 гг. Оно получило свое название по имени новгородского посадника Остромира — доверенного лица киевского князя, назначенного им для управления городом. Скорее всего, Остромир вложил это роскошное Евангелие в только что выстроенный собор Св. Софии — главный храм Северо-Западной Руси. У этой драгоценной рукописи была переменчивая судьба: кроме Новгорода, она побывала в Москве и Санкт-Петербурге, принадлежала русским императорам и императрицам, пока не была передана в начале XIX в. на библиотечное хранение. Находящееся ныне в Российской национальной библиотеке Санкт-Петербурга Остромирово Евангелие служит прекрасным образцом для изучения литературно-книжного языка Древней Руси, славяно-русской палеографии и искусства иллюминации рукописных книг: инициалов, за-ставок и миниатюр. Дальним протографом Остромирова Евангелия, возможно, послужила одна из болгарских рукописей из Великого Преслава — столицы Болгарии в конце IX–X вв.

Во многих древних и традиционных культурах камням необычной формы люди придавали особое значение. Это касается как огромных камней и скал, так и маленьких камушков. Такими нерукотворными скульптурами-знаками нередко оказываются конкреции - (от лат. concretio - срастание, сгущение), минеральное образование округлой, элипсоидальной и другой формы, отличающиеся от вмещающей среды (осадочной горной породы, современного морского, океанического, озерного осадка, почвы) составом (БРЭ, 2004).

Статья посвящена находке вислообушного топора с гребнем в окрестностях с. Поломошное, вблизи Тутальской и Никольской писаниц. Рассматривается ареал и культурная принадлежность типологически аналогичных изделий. Констатируется использование вислообушных топоров с гребнем представителями собственно андроновской, ряда андроноидных и саргаринско-алексеевской культур. Обобщены результаты датировки по 14С закрытых погребальных комплексов с полноразмерным и вотивными топорами подобного типа. Установлено бытование данных топоров у андроновского населения Северо-Западной Азии в пределах XVII – начала XV в. до н.э. Уточнен нижний хронологический рубеж появления вислообушных топоров с гребнем у саргаринско-алексеевского населения, ограниченный на основании суммы радиоуглеродных датировок XIV в. до н.э. Предло- жена культурно-хронологическая интерпретация поломошинского топора в составе Нижнетомского ранне- / андроноидного комплекса XVI–XIV(XIII) вв. до н.э.

Статья посвящена проблеме выделения локальных вариантов в сакской культуре Притяньшанья, которая в VI первой половине II вв. до н.э. занимала территорию ЮгоВосточного Казахстана (Семиречье), Северного Кыргызстана и прилегающей части Синьцзяна (верхнее течение р. Или). К настоящему времени можно выделить три локальных варианта данной культуры: семиреченский, тяньшаньский и верхнеилийский. Различия между ними прослеживаются в особенностях погребального обряда и керамического материала при сохранении целостного облика материальной и духовной культуры. Также определённой спецификой обладает группа могильников в западной части Семиречья, образующих особый джамбульский тип захоронений. Причинами возникновения различий внутри сакской культуры Притяньшанья на локальном уровне послужила её исходная многокомпонентность в период формирования.

В статье рассматриваются теоретические аспекты политической культуры, уделяется внимание понятию и западным классическим типологиям политической культуры. Представлены особенности современной российской политической культуры, а также ключевые факторы ее формирования.

Аскизская культура X-XVII вв., выделенная в 1955 г. советским археологом Л. Р. Кызласовым, распространенная от Иртыша до Байкала и от Ангары до Монголии, оказала существенное влияние не только на синхронные культуры Южной Сибири. Носители аскизской культуры - воины-всадники, торговцы и ремесленники с XI в. начинают селиться на территории Восточной Европы. Одна из колоний переселенцев из Южной Сибири могла существовать на месте современного Юрино - в западной части Марийского Поволжья. Именно здесь был найден камень с древнетюркской руникой, который соотносится с известными памятниками древнехакасской письменности. Присутствие аскизских федератов булгарских правителей между Волгой и Ветлугой подтверждает и вещевой материал, полученный А. Х. Халиковым при изучении культурного слоя раннесредневекового Юринского селища. Находки Марийской археологической экспедиции 1958 г., по результатам новейших исследований, следует рассматривать как единый комплекс.

Вышедшая 40 лет назад статья трех аспирантов ЛоИА (Амирханова, Аниковича, Борзияка) К проблеме перехода от мустье к верхнему палеолиту на территории Русской равнины и Кавказа явилась первым обобщением материалов Восточной Европы по этой проблеме в условиях повсеместного распространения концепции археологических культур в отечественной археологии палеолита. Принципиальным следствием перехода от стадиального представления палеолита к покультурному явилась смена ориентации проблемы аналогий на подчеркивание региональной специфики культур Восточной Европы. Европейский контекст стал привлекаться в основном для акцентирования их своеобразия. В последние два десятилетия ситуация изменилась из-за возросшей потребности рассматривать восточноевропейские материалы как часть общеевропейских процессов. Изменилась и содержательная часть проблемы формирования верхнего палеолита, в первую очередь из-за изменения представлений о механизмах его сложения: если еще десять лет назад ранний верхний палеолит рассматривался как сочетание ориньяка кроссконтинентального распространения и серии локальных переходных культур, то сейчас, на основании новых датировок, последние рассматриваются как этап, повсеместно предшествующий появлению ориньяка. Доориньякские памятники верхнего палеолита Европы включают серию индустрий, в силу традиции относимых к переходным, и индустрии типично верхнепалеолитического облика. Первые группируются в три класса основанные на: (1) традициях леваллуа (levallois-derived), (2) наличии двустороннеобработанных форм, (3) наличии обушковых орудий (curved back pieces). Вторые представлены серией мелких культурных образований (проториньяк, кремс-дюфур, фуманиан), выделенных часто на основании материалов единичных, но специфических памятников. В Восточной Европе выделяется шесть культурных традиций, с разной степенью достоверности и аргументации, относимых к доориньякским : - стрелецкая, единственная сохранившая статус переходной - спицынская, как оригинальная культура, не имеющая аналогий в палеолите центральной и западной Европы 83 - культура типа IVb культурного слоя Костенок 14 - культура типа заозерье 1 как локальный вариант традиции обушковых орудий - культура типа слоя C Буран Каи 3 - проблемный ахмар слоя IC Мезмайской ст. Их рассмотрение в рамках пласта Начального верхнего палеолита позволяет наметить общие черты и представить как составляющие общего процесса. Гранты РФФИ 17-06-00319, 18-39-20009 и программа ФНИ ГАН 0184-2019-0001.

В статье рассматриваются проблемы историко-культурной модели Западной Сибири, в частности, лесостепного и подтаежного регионов рр. Тобол и Иртыш в эпоху cредневековья. Отмечается спорадический и обрывочный характер процессов формирования знаний и накопления источников о потчевашской, бакальской и кушнаренковской археологических культурах, что привело к противоречивому представлению о составе комплексов, типологии и периодизации средневековья Тоболо-Иртышья. Автором предлагается ввести дополнительный археологический таксон – «круг культур», с целью создания более динамичной и гибкой структуры историко-культурной модели эпохи Средневековья.

В статье рассматриваются результаты изучения неолита Северо-Восточного Казахстана и культурно-исторических процессов, которые происходили в регионе в указанный период. Они свидетельствуют о том, что там была контактная зона нескольких культурных образований, представленных разными типами керамики, но базировавшихся на общих сырьевых источниках и имевших сходные типы индустрий. Их формирование было связано с периодической сменой технологических приемов обработки камня с предпочтением того или иного вида сырья, являющегося культурно-хронологическим маркером, связанным с приходом с Юго-Запада и Запада новых групп населения, возможно, имевших навыки производящего хозяйства в виде пастушеского скотоводства. Однако следы скотоводства фиксируются лишь в позднем неолите на поселении Борлы, в слое с керамикой боборыкинского типа, также имеющей, по мнению некоторых исследователей, юго-западное происхождение.

Начало специальной военной операции на Украине по демилитаризации и денацификации привело к яркому проявлению целого ряда трендов в самых разных областях жизни. Одним из таких трендов стала культура отмены русскости во всех ее проявлениях (культурном, научном, историческом и др.), что свидетельствует о трансформации военной доктрины и формировании новых театров военных действий, среди которых особое значение приобретает сфера информационно-психологического противоборства. Еще в 1960 году Е. Э. Месснер (1891-1974) предсказал, что в ХХI веке главным театром военных действий станет ментальная сфера. Принято различать жесткую силу (hard power) и мягкую силу (soft power). Жесткая сила связана с использованием метода кнута и пряника для получения желаемого результата. Мягкая сила (soft power) дает возможность привлекать людей на свою сторону без применения насилия. В США, Германии, Великобритании и некоторых других западных странах методы психотерапии рассматриваются как элементы мягкой силы, направленной на формирование прозападного мировоззрения и системы ценностей. Продвижение определенных психотерапевтических методов на территории Восточной Европы, Постсоветского пространства и Китая финансируется западными фондами, аффилированными с государственными структурами. Так можно вспомнить, что на Украине западная психотерапия начала массово укореняться при поддержке различных западных фондов и институтов, начиная примерно с 2005, а в Белоруссии – с 2012 года. В апреле 2022 года в ВКонтакте нами был проведен опрос российских психотерапевтов «Уважаемые коллеги, способны ли Вы отличить Добро от Зла?», в котором принял участие 86 специалистов. Выборка носила случайный характер. Почти 40% респондентов признали, что не в состоянии отличить Добро от Зла. В ситуации, когда основным актуальным запросом клиентов является выработка собственной позиции по отношению к СВО на Украине, данный показатель свидетельствует о растерянности самих специалистов, работающих в западных психотерапевтических подходах. Для решения проблемы необходимо снятие негласного общественного запрета на разработку российских методик мировоззренческой психотерапии (для западных специалистов таких ограничений нет) и развитие проактивности у психотерапевтов и психологов-консультантов. The start of a special military operation in Ukraine on demilitarization and denazification led to a bright manifestation of a number of trends in a variety of areas of life. One of these trends was the culture of the abolition of Russianism in all its manifestations (cultural, scientific, historical, etc.), which shows the transformation of military doctrine and the formation of new theaters of war, among which the sphere of information and psychological confrontation is of particular importance. Back in 1960, E. E. Messner (1891-1974) predicted that in the 21st century the mental sphere would become the main theater of military operations. It is customary to distinguish between hard power and soft power. Hard power is associated with using the carrot and sticks method to produce the desired result. Soft power makes it possible to attract people to your side without the use of violence. In the USA, Germany, Great Britain and some other Western countries, psychotherapy methods are seen as elements of soft power aimed at forming a pro-Western worldview and value system. The promotion of certain psychotherapeutic methods in Eastern Europe, post- Soviet countries and China is financed by Western funds affiliated with government agencies. Therefore, we can recall that western psychotherapy in Ukraine began to take root in the population with the support of various western foundations and institutions, starting around 2005, and in Belarus since 2012 In April 2022, on VKontakte, we conducted a survey of Russian psychotherapists "Dear colleagues, are you able to distinguish Good from Evil?" 86 specialists participated in the survey. The sample group was random. Almost 40% of respondents admitted that they were unable to distinguish Good from Evil. In a situation where the main urgent request of clients is to develop their own position in relation to a special military operation in Ukraine, this indicator shows the confusion of the specialists themselves working in western psychotherapeutic approaches. In order to solve the problem, it is necessary to remove the unspoken public ban on the development of Russian methods of worldview psychotherapy (there are no such restrictions for western specialists) and the development of proactive psychotherapists and psychologists-consultants.

Овес – одна из основных возделываемых зерновых культур на территории Западной Сибири, а в Тюменской области его посевы есть в большинстве сельскохозяйственных зон. Он используется в качестве зернофуражной и кормовой культуры. При этом овес имеет минимальные изменения в количестве урожая по сравнению с другими культурами. По мнению некоторых авторов, в почвенноклиматических условиях Тюменской области выращивание овса наиболее целесообразно [1]. Количество получаемого урожая, а также качество и посевные свойства зерна, устойчивость сорта к поражению вредителями и болезнями зависит от продолжительности вегетационного периода. Oats are one of the main cultivated grain crops on the territory of Western Siberia, and in the Tyumen region, its crops are found in most agricultural zones. It is used as a grain forage and fodder crop. At the same time, oats have minimal changes in yield compared to other crops. According to some authors, in the soil and climatic conditions of the Tyumen region, the cultivation of oats is the most appropriate [1]. The amount of the crop, as well as the quality and sowing properties of the grain, the resistance of the variety to damage by pests and diseases depends on the length of the growing season.

Целью настоящего сообщения является введение в научный оборот уникального статуарного памятника, изученного международной российско-монгольской археологической экспедицией в сомоне Ховд Ховдского аймака Западной Монголии. «Оленный» камень, установленный у херексура на вершине перевала Давдаг-Кутул, на сегодняшний день является единственным изваянием данного типа, широкие грани которого целиком «записаны» циркульным (кружковым) орнаментом. Многочисленные вещественные и литературные источники доказывают, что данный мотив имеет широчайшую популярность от эпохи камня до Нового времени. При этом географический диапазон бытования охватывает не только культуры и народы Евразии, но захватывает часть племен Африки, Северной и Южной Америки. В части семантического восприятия орнамента в разных культурах мнения специалистов разделились и пока не находят единства. Существует несколько несходных точек зрения, объединяющихся лишь убеждением в сакральном значении этого орнамента, его магических способностях и сверхъестественных свойствах. Насколько уникальное оформление может явиться причиной для выделения новой дефиниции в типологической линейке «оленных» камней, покажут время и новые находки.

В последние годы русофобия достигла своих новых исторических высот, что заставляет нас взглянуть на это явление политической жизни, как на очередное обострение в холодной войне коллективного Запада против России. Еще начиная с XVI в. русофобия является составной частью объявленного Западом против России «крестового похода», целью которого является подчинение своей воли этого восточноевропейского «монстра». План максимум этого похода предусматривал расчленение и полное уничтожение России как государства, как культурно-исторической общности. Современная русофобская традиция в значительной части копирует накопленный за эти пять столетий опыт создания негативного образа потенциального противника, даже в мирное время представляющего его в качестве коварнейшего врага, вынашивающего откровенно зловредные намерения.