Academic literature on the topic 'Преимущественное право'

В Российской юридической науке достаточно много внимания уделяется вопросам регламентации прав собственности на недвижимое имущества, а так же правовому регулированию порядка перехода права собственности на недвижимое имущество. Экономический аспект значимости темы заключается в востребованности правового режима общей собственности, невозможности отказаться от него на практике и, более того, расширении сферы его применения. Поэтому необходимо эффективное правовое регулирование отношений общей собственности, в том числе, связанных с преимущественным правом покупки доли в праве собственности. Несмотря на имеющиеся теоретические исследования, до сих пор не сложилось единства взглядов ни в теории, ни в судебной практике относительно правовой природы доли.

The domestic science of civil law offers only fragmentary solutions to certain practical and theoretical issues affecting the pre-emptive rights in rem. Due to the underdevelopment of real estate turnover in the domestic legal order, the pre-emptive right to purchase another person’s immovable property in practice turned out to be simply unknown as a proprietary right, although in the pre-revolutionary Russian doctrine this institute attracted sufficient attention. Only at the level of doctrine of pre-revolutionary times, as well as in the draft of the Civil Code were attempts made to incorporate the newly developed normative material of the German legal order (in terms of the development of the Vorkaufsrecht pre-emptive right of purchase) into the domestic civilistic systematics: in this regard, the right to acquire another’s real estate by analogy with German law was characterised as a real right. Currently, the reform of property rights in the Russian legal order involves another attempt to incorporate the German model of pre-emptive right of purchase. The purpose of this article is to understand the legal nature of the German model of pre-emptive right and the extent to which it is related to the stylistic peculiarities of the German legal order.

Рассматривается понятие так называемых законных прав преимущественного приобретения чужой вещи в праве Испании; исследуются особенности законодательного закрепления этих прав через призму непрекращающихся споров в современной испанской доктрине относительно природы законного права преимущественной покупки чужой вещи («tanteo legal») и законного ретракта («retracto legal»). Особое внимание уделяется положениям Гражданского кодекса Испании и специальных законов Испании, в которых нашло непосредственное отражение стремление законодателя предупредить излишнюю фрагментацию права собственности. Автор показывает, что, обладая существенным практическим значением, рассматриваемые законные права преимущественного приобретения чужой недвижимой вещи, несмотря на их название, следует отнести к законным ограничениям права собственности, а не к ограниченным вещным правам. The concept of the so-called statutory rights of acquisition in the Spanish law is considered: specific peculiarities intrinsic to their legislative consolidation are researched through the prism of perpetual debates in the modern Spanish doctrine concerning the nature of statutory right of pre-emption («tanteo legal») and statutory right of redemption («rectracto legal»). Particular attention is paid to provisions of the Civil Code of Spain and special legislation in which the intention of the legislator to impede excessive fragmentation of the right of ownership is reflected. The author shows that characterized by considerable practical importance, statutory rights of acquisition of another person’s real thing under examination despite their name have to be considered as limitations of property imposed by law rather than limited proprietary rights.

Настоящее исследование направлено на анализ очевидного противоречия между приоритетной заботой о статусе инвалида и принципом приоритетности регистрации недвижимости, то есть, если эта правовая гарантия, дает инвалиду приоритет при указании прав в нотациях. Что касается используемой методологии, то следует отметить, что в отношении целей настоящего исследования это исследование классифицируется как описательное и пояснительное, а что касается средств, то оно классифицируется как библиографическое с использованием таких материалов, как книги, статьи, журналы и доклады по этому вопросу. Исследование также характеризуется как качественный подход. Он был призван продемонстрировать, что инвалид имеет право, гарантированное Законом 13.143/2015, на быстрое, эффективное и индивидуальное обслуживание, в том числе в Реестре записей о недвижимости, но не пользуется привилегиями ввиду регистрационного приоритета с учетом принципа приоритета регистрации. В результате из решений, принятых зарегистрированными судами São Paulo, было установлено, что конкретное положение Закона No 6.015/1973 имеет преимущественную силу в отношении права на приоритетную опеку некоторых публичных лиц, Закон 13.143/2015, поскольку оно является материальным правом приоритета, и понимается, что предоставление приоритетного права вне требований ст. 186 Закона No 6.015/1973 понимается как предоставление приоритетного ухода за пределами требований ст. 186 Закона No 6.015/1973, будет представлять собой неоспоримое оскорбление правовых норм, что поставит под угрозу служение праву на равенство, что также является предпосылкой Статута инвалидов.

The article discusses the recent dissertation on the preemption right to shares purchase. Useful correct conclusions of the dissertation are described in detail and its controversial theses are criticized.

В статье проводится анализ научной мысли о соотношении публично-правовых и частноправовых начал в регулировании трудовых отношений. При этом частноправовые начала присутствуют лишь в некоторых институтах трудового права (социальное партнерство, трудовой договор, заработная плата, рабочее время, время отдыха). Однако государство вмешивается и здесь, устанавливая нижние пределы договоренностей. Для всех остальных институтов характерны преимущественно публично-правовые начала. Таким образом, публично-правовые начала так или иначе присутствуют во всех институтах трудового права и значительно превалируют в большей его части. На основе исследования содержания закрепленных в Трудовом кодексе России целей и задач трудового законодательства дополнительно доказывается, что трудовое право относится к сфере публично-правового регулирования. Действующая Конституция России, закрепляя базовые принципы трудового законодательства, изначально определила вектор отнесения трудового права к публично-правовым наукам. В настоящее время ст. 1 Трудового кодекса закрепляет установление государственных гарантий трудовых прав и свобод граждан, создание благоприятных условий труда, защиту прав и интересов работника и работодателя в качестве целей трудового законодательства. При этом государство выступает основным регулятором и гарантом их осуществления, что дает основания отнести трудовое право к публично-правовым наукам. При исследовании современных целей правового регулирования трудовых отношений обращается внимание на то, что формулировка о целях и задачах трудового законодательства не способствует укреплению гарантий трудовых прав работников, создает условия ущемления прав работников, достигнутых в годы советской власти, и ведет к усилению социальной напряженности в обществе, поскольку государство поддерживает в большей степени работодателя (а не работника) в ущерб его правам и законным интересам. Между тем точная формулировка и законодательное закрепление целей и задач трудового законодательства будет способствовать развитию трудовых правоотношений, обеспечению законности в правоприменительной деятельности судебных и исполнительных органов государственной власти.

Мамедова Нигяр И. Особенности правового регулирования международной защиты патентных прав. - Статья.
 В статье рассматривается юридическая природа прав на результаты интеллектуальной деятельности и уясняется их место в системе права, характер и со­держание этих прав. По мере дальнейшего развития научно-технического прогресса появляются новые объ­екты промышленной собственности, требующие новых способов правового регулирования и общего совершен­ствования законодательства, связанного с признани­ем и охраной прав интеллектуальной собственности как на национальном, так и на международном уров­не. Так как патентные права имеют территориальный характер, обеспечить их международно-правовую за­щиту лишь национальным правом невозможно. В меж­дународно-правовой защите патентных прав между­народные и национальные правовые нормы участвуют
 параллельно. Излагая одну и ту же волю, эти нормы, выраженные в различных формах, составляют право­вую основу режима целостности защиты патентных прав. Специальные коллизионные и юрисдикционные правила для интеллектуальной собственности еще только начинают складываться. Территориальность интеллектуальной собственности значительно ограни­чивает применение коллизионных норм, а также пра­вил международного гражданского процесса и меж­дународного коммерческого арбитража к отношениям интеллектуальной собственности с иностранным эле­ментом. Преимущественно работы по вопросам меж­дународной охраны интеллектуальной собственности сводятся к характеристике основных международных договоров в этой области. Реалий современного време­ни международно-правового метода регулирования, выражающегося в заключении международных дого­воров по вопросам интеллектуальной собственности, уже недостаточно, необходимо решать задачи меж­дународной охраны интеллектуальной собственности с помощью традиционных механизмов международ­ного частного права. Либерализация международной торговли товарами и услугами, воплощающими объек­ты интеллектуальной собственности, а также развитие информационно-цифровых технологий, облегчающих доступ к объектам интеллектуальной собственности из любой точки мира, заставляют примерять кон­струкции международного частного права к отноше­ниям интеллектуальной собственности с иностранным элементом.

Предметом настоящего исследования являются международные договоры, заключенные в различные исторические периоды между Канадой и Соединенным Королевством Великобритании и Северной Ирландии, а также акты внутреннего законодательства Канады, принятые для имплементации соответствующих норм международного права. Целью исследования стали определение моделей реализации двусторонних договоров Канады и Соединенного Королевства, форм их реализации во внутреннем праве, а также классификация действующих и утративших силу соглашений. Методологию работы составили формально-юридический и историко-правовой методы исследования, а также метод сравнительно-правового анализа. В результате исследования автор пришел к выводу, что Канада придерживается как имплементационной, так и адопционной моделей реализации двусторонних соглашений с Великобританией, используя при этом различные их формы (экспресс-реализацию, косвенную реализацию и др.). Канадское право имеет особенности, содержание которых обусловлено тесной исторической связью с британской монархией и английской правовой традицией. В настоящее время договорное нормотворчество является полномочием исполнительной власти, вытекающим из Королевской прерогативы. Поэтому международные договоры от имени Канады подписывает и ратифицирует федеральное правительство. Однако в силу разделения компетенции между федеральной и провинциальной властями, закрепленного в ст. 132 Конституционного акта Канады (1867), международные обязательства, касающиеся предмета ведения провинций, могут быть осуществлены только после принятия имплементационного законодательства этой провинции. Чаще всего вопросы, подпадающие под юрисдикцию провинции, относятся к международному частному праву. В исследовании установлено, что, несмотря на длительный исторический период международных отношений с Великобританией, для Канады продолжает действовать незначительное число международных договоров, заключенных преимущественно в сфере экономического и военного сотрудничества, правовой помощи по уголовным и гражданским делам, воздушного сообщения, налогообложения, рыболовства и социального обеспечения. Объяснением этого, на взгляд автора, является сравнительно молодой суверенитет самой Канады, а также сохраняющееся прямое влияние внутреннего права Великобритании на правовую систему ее бывшего доминиона.

В настоящей статье авторы рассматривают категорию правопонимания, отмечают ее основополагающее значение для всего учения о праве. Далее кратко рассматриваются подходы к правопонимании в российской науке, делается вывод, что правопонимание, как и правосознание, имеет разное содержание для научного, профессионального и обыденного уровня. Авторы приходят к выводу, что в теоретической правовой науке право исследуется преимущественно в широком понимании.

Зверховська В.Ф. Культурні цінності як об'єкти цивільних прав: Дис. ... канд. юрид. наук: 12.00.03 / В.Ф. Зверховська; Нац. ун-т "Одеська юридична академія". - Одеса, 2015. - 212 с.<br>Дисертація на здобуття наукового ступеня кандидата юридичних наук за спеціальністю 12.00.03 – цивільне право і цивільний процес; сімейне право; міжнародне приватне право. – Національний університет «Одеська юридична академія», Одеса, 2015. Дисертація є першим у вітчизняній науці цивільного права спеціальним комплексним дослідженням теоретичних та практичних питань правового регулювання цивільного обігу культурних цінностей за законодавством України. У дисертації досліджено становлення та розвиток законодавства у сфері регулювання цивільно-правового обігу культурних цінностей. Визначено поняття, сутність та ознаки культурних цінностей як об’єктів цивільних прав. Здійснено класифікацію культурних цінностей та охарактеризовано їх основні види, передбачені цивільним законодавством України. Досліджено культурні цінності як об’єкти права власності. Охарактеризовано культурні цінності як об’єкти зобов’язальних правовідносин, виявлено специфіку договірних зобов’язань щодо культурних цінностей. Сформульовано науково обгрунтовані пропозиції щодо удосконалення правового регулювання цивільного обігу культурних цінностей.<br>Диссертация на соискание научной степени кандидата юридических наук по специальности 12.00.03 – гражданское право и гражданский процесс, семейное право, международное частное право. – Национальный университет «Одесская юридическая академия», Одесса, 2015. Диссертация является первым в отечественной науке гражданского права специальным комплексным исследованием теоретических и практических вопросов правового регулирования гражданского оборота культурных ценностей по законодательству Украины. В диссертации исследованы становление и развитие законодательства Украины в сфере регулирования гражданско-правового оборота культурных ценностей. Определены понятие, сущность и признаки культурных ценностей как объектов гражданских прав. Обоснована необходимость замены понятия «объект культурного наследия» на понятие «культурные ценности» во всех нормативно-правовых актах, использующих указанную терминологию. Сформулировано понятие «культурные ценности» как уникальные движимые или недвижимые вещи, созданные человеком и значимые для широкого круга субъектов гражданского права. Недвижимыми культурными ценностями являются объекты, перемещение которых невозможно без их обесценивания и потери их археологического, эстетического, этнологического, исторического, архитектурного, художественного, научного или художественного значения. К движимым культурным ценностям относятся вещи, которые можно свободно перемещать в пространстве, и которые имеют археологическое, эстетическое, этнологические, историческое, художественное, научное или художественное значение. Сформулированы признаки культурных ценностей, которыми являются: а) уникальность (единственный и неповторимый, в своем роде, предмет, исключительный по своим художественным и другими качествами или ставший большой редкостью, изготовленный ручным способом в индивидуальном порядке); б) значимость для общества; в) особый правовой режим. Определено понятие «антиквариат» как движимые вещи, имеющие художественную ценность (уникальность) благодаря длительному времени, которое истекло с момента их создания и являющихся объектом коллекционирования и / или торговли. Обоснована необходимость введения в украинское законодательство категории культурных ценностей мирового значения как движимой или недвижимой вещи, включенной в Список объектов всемирного наследия ЮНЕСКО. Исследованы вопросы, связанные с осуществлением права собственности на культурные ценности. Выяснена правовая природа ограничений осуществления прав владения, пользования и распоряжения культурными ценностями. Культурные ценности рассмотрены как объекты обязательственных отношений и выявлена специфика договорных обязательств, связанных с культурными ценностями. Установлено, что охранные договоры не являются гражданско-правовыми договорами, а представляют собой лишь конкретизацию обязанностей собственника культурной ценности (памятника), установленных законом. Обоснована необходимость предусмотреть в законодательстве Украины гражданско-правовую ответственность собственника или владельца культурной ценности, которая находится на государственном учете, заее незаконное умышленное уничтожение в виде возмещения в доход государства ее полной стоимости на момент уничтожения. Также предложено распространить право государства на привилегированную покупку культурных ценностей на все виды недвижимых культурных ценностей (а не только в отношении памятников культурного наследия), независимо от их стоимости и нахождения на государственном учете. Предложено законодательно закрепить обязательную письменную форму договора купли-продажи движимых и недвижимых культурных ценностей, а также нотариальное удостоверение договора купли-продажи недвижимых культурных ценностей. Сформулированы и другие научно обоснованные предложения по совершенствованию правового регулирования гражданского оборота культурных ценностей.<br>The thesis for obtaining of the degree of Candidate of Legal Sciences, specialty 12.00.03 – Civil Law and Civil Procedure; Family law; Private International Law. – National University «Odessa Law Academy», Odessa, 2015. The dissertation is the first in domestic science of civil law special complex research of theoretical and practical issues of legal regulation of civil turnover of cultural values under legislation of Ukraine. The formation and development of legislation in the field of regulation of civil turnover of cultural values is researched in the article. The concept, nature and features of cultural values as objects of civil rights are defined. Classification of cultural values is carried out and their main types, that are envisaged by the civil legislation of Ukraine, are characterized. Cultural values as objects of ownership are researched. Cultural values as objects of obligations legal relationships were characterized, the specifics of contractual obligations concerning cultural values is revealed. Scientifically substantiated proposals for improvement of legal regulation of civil turnover of cultural values are formulated.

ЦЕЛЬ: исследовать степень и характер нарушения двигательных и координационных возможностей&#x0D; пациентов с дистальной диабетической полинейропатией (ДПН).&#x0D; МАТЕРИАЛЫ И МЕТОДЫ: в исследование включено 120 пациентов с сахарным диабетом 2 типа (СД2)&#x0D; и диагностированной дистальной ДПН. Возраст пациентов составил 57,0 [49,0; 61,0] лет, длительность&#x0D; заболевания СД2 - 15,0 [10,0; 18,0] лет. В качестве здорового контроля была сформирована группа из 60&#x0D; практически здоровых добровольцев, не имеющих нарушений углеводного обмена, которая подбиралась&#x0D; к пациентам с ДПН в соотношении 1:2 по полу и возрасту (± 1 год). Комплекс методов исследования вклю-&#x0D; чал общеклиническое обследование, исследование выраженности симптомов ДПН с помощью шкалы&#x0D; симптомов нейропатии NSS и шкалы неврологического дисфункционального счета NDS, оценку болевого&#x0D; синдрома по визуально-аналоговой шкале (ВАШ), биомеханики походки на сенсорной дорожке с биоло-&#x0D; гической обратной связью С-Мill и функциональные тесты на оценку передвижения и баланса.&#x0D; РЕЗУЛЬТАТЫ: у пациентов с ДПН по сравнению с лицами без СД было увеличено время выполнения&#x0D; теста «Встань и иди» на 28,6%, (9,0 [7,5; 10,5] и 7,0 [5,5; 8,5] сек, соответственно, р=0,032) и снижена скорость&#x0D; ходьбы на 11,8% (1,5 [1,2; 1,7] и 1,7 [1,1; 2,1] м/с, соответственно, р=0,023). По данным теста «Стойка на од-&#x0D; ной ноге» у пациентов с ДПН по сравнению со здоровыми добровольцами отмечено снижение времени&#x0D; удержания равновесия на левой ноге с открытыми глазами на 43,8% (4,5 [2,0; 8,0] и 8,0 [6,0; 12,0] сек, соот-&#x0D; ветственно, р=0,035) и с закрытыми глазами на 64,3% (1,0 [0; 3,0] и 2,8 [1,0; 3,5] сек, соответственно, р=0,040),&#x0D; и на правой ноге с закрытыми глазами – на 37,5% (2,5 [0; 3,0] и 4,0 [3,0; 5,5] сек, соответственно, р=0,012).&#x0D; По данным тестирования на беговой дорожке-эргометре C-mill, у пациентов с ДПН по сравнению со здоро-&#x0D; выми добровольцами выявлено снижение скорости ходьбы на 16,0% (79,0 [68,0; 91,0] и 94,0 [77,0; 100,0] ша-&#x0D; гов в мин, соответственно, р=0,028) и увеличение ширины шага на 11,5% (184,0 [138,0; 235,0] мм и 165,0&#x0D; [10,2; 186,0] мм, соответственно, р=0,041). Время выполнения теста «Встань и иди» коррелировало со зна-&#x0D; чениями шкалы NSS (r=0,28, р=0,033) и уровнем боли по ВАШ (r=0,22, р=0,048), скорость прохождения рас-&#x0D; стояния в 10 метров зависела от длительности диагноза СД (r=-0,29, р=0,014), выраженности симптомов&#x0D; ДПН по шкалам NSS (r=-0,24, р=0,040) и NDS (r=-0,28, р=0,036) и уровня боли по ВАШ (r=-0,25, р=0,039).&#x0D; Длительность удержания равновесия в тесте «Стойка на одной ноге» на правой ноге с открытыми глазами&#x0D; коррелировала с длительностью СД (r=-0,36, р=0,01) и выраженностью симптомов полинейропатии по шка-&#x0D; лам NSS (r=-0,49, р=0,0053) и NDS (r=-0,36, р=0,0098), на левой ноге с закрытыми глазами – со значениями&#x0D; шкал NSS (r=-0,589, р=0,0021) и NDS (r=-0,34, р=0,040), на правой ноге с закрытыми глазами – с показателями&#x0D; шкалы NSS (r=-0,29, р=0,018).&#x0D; ВЫВОДЫ: у пациентов с ДПН по сравнению с практически здоровыми лицами без СД выявлены значи-&#x0D; мые двигательные нарушения, а также ухудшение функции статического равновесия, преимущественно&#x0D; положении с закрытыми глазами, и степень нарушения функции баланса и передвижения обратно зависит&#x0D; от выраженности неврологических симптомов и интенсивности болевого синдрома.